Уважаемый посетитель! К сожалению вынуждены сообщить Вам, что Ваш браузер (
Мы настоятельно рекомендуем Вам воспользоваться последними версиями таких браузеров как (
Маленькая история о взаимоотношениях света и тьмы от, на мой взгляд, одного из самых талантливых из ныне пишущих российских фантастов
Андрей Белянин «Ангел быстрого реагирования»
… В тот день я заявился с работы, украшенный здоровущим синякомвполлица. В своём человеческом обличье, разумеется, причинить мне вред какдемону куда более проблемно. Но не невозможно тоже, увы…
— Милый, что это?! Ты опять сидел в баре с Альбертом?
— Нет, дорогая, мы встретились с ним после работы,— вынужденнопризнал я.— В смысле когда моя работа была уже почти закончена, а его… еготолько начиналась.
— Задница Вельзевулова! — яростно выругалась Азриэлла.— И ты всёещё называешь этого ангела своим другом?!
— У меня не много друзей, а Альберта я хотя бы знаю не однотысячелетие…
— Дай мне его номер телефона!
— Не надо, милая…
— Дай, я тебе говорю! Мне очень хочется поговорить с его женой! Пустьскажет мне, приятно ли, когда твой муж возвращается с работы в синяках, в товремя когда ты в положении?!!!
Мне оставалось лишь виновато пожать плечами и бочкомпроскользнуть в комнату, пока она бушевала в прихожей. Цепь с крючьями я успелснять чисто автоматически. День действительно выдался сложный. Сейчасобъясню… Только спрячусь в ванной. Когда ваша жена на первом месяце, еёбеременность ещё никак не бросается в глаза внешне, но заметно отражается нахарактере.
Для нас, демонов, время течёт иначе, я, честно говоря, даже незнаю, как она намерена выносить этого ребёнка, не переходя в человеческое тело.Но эта капля, эта невероятная искра жизни уже поселилась у неё внутри, сделаводновременно и более нежной, и более раздражительной. Как говорится, на чтонарвёшься, мужики меня поймут…
Но и мне сегодня надо было хотя бы несколько минут отлежаться всерной ванне. Азриэлла ласково скреблась у дверей, царапая косяки орлинымикогтями, но я дополнительно опустил стальную решётку, о которую она уже не разломала зубы, и спокойно выдохнул…
… Всё начиналось буднично. Я пришёл в офис, увернулся отпоцелуя шефа, позволил секретарше ущипнуть себя за задницу (женщины от этогомлеют!) и получил разнарядку на очередного грешника. Мужика надо было брать всауне, тёпленького, буквально вырвав из компании пьяных друзей и продажныхподруг. Разрушения, мистика и всяческая демонстрация силы толькоприветствовались. Профилактические запугивания потенциальных клиентов всегда внашей компетенции, хотя вроде бы льют воду на другую мельницу…
Дело привычное, обычно проходит как по топлёному жиру насковороде, человеческому, естественно. Проблем не возникало никогда и никаких, всё тривиально, нажимаешь кнопку звонка — дверь в сауну гостеприимно распахивается.Я прилично одет, строгий костюм, элегантные туфли, зеркальные очки, борсетка.Вау! Джентльмен пришёл лично заказать номер на послезавтра. Бойкая тётенькаохотно предлагает войти. Легко!
Шаг второй — улыбнуться тётеньке, сняв очки. Шикарные клыки, чёрный язык, в глотке бездна ада, а в глазницах отблески пламени неугасимогопекла! Полторы секунды она в обмороке, удачно упав на диванчик.
И третий, заключительный штрих:
— Холодное пиво!
— Заходи! — радостно отозвались изнутри, и я честно вошёл, потомучто был приглашён, и теперь моя очередь развлекаться. На меня улыбчивоуставились трое мужиков и две незакомплексованные девицы в сползающих простынях.Мило, незатейливо, без особых фантазий, но по существу. Россия не меняется, аведь я на этом объекте едва ли не со времён князя Владимира…
— Николай Степанович, я за вами,— вежливо поклонился я. Самыйтолстый из мужчин недоуменно переглянулся с остальными.
— Чё за мн… кто его, ваще, мн… пустил? Ты инспектор, мн… чёли?!
— Нет, я по работе.
— Ах по работе, мн!..— облегчённо вздохнули все, девчонкизащебетали, их кавалеры расслабились, а мой клиент шумно высморкался впростыню соседа.
— Ты это, мн… по работе?! Вот в приёмную ко мне придёшь, запишешься там, мн… чтоб всё, как у людей. Вопросы — рассмотрим, дела —порешаем, контакты есть — всё чики-пуки! А щас, мн…
Я даже не стал тратить время на ответы или отповеди… Депутатский корпус — это золотая жила наших наполнителей. И брать ихследует непременно со спецэффектами! Мне понадобилось меньше полминуты, чтобы, раздевшись до пояса, предстать перед ними во всей красе — могучий торс, рельефбез анаболиков, изумрудно-зелёная кожа, кое-где змеиная чешуя (иногдаможно...), сиреневые глаза без зрачков, чуть искривлённые рога и струйкапламени, вылетающая меж зубов при каждом слове.
— Трепещите, смертные! Ибо имя моё — Абифасдон, и я пришёл завашими смертными душами. Кто первым заглянет в ужасающие глубины сердца ада?!
Дальше всё по логике вещей — шум, визг, суматоха, попыткизвонить братве и в милицию, слёзы, икота плюс многоступенчатый мат. О, как жебез него! Без мата в этой стране ничего не делается, ни хорошего дела, ниплохого. Возможно, именно поэтому мы тут так надёжно и держимся…
— Изыди, изыди, сатана! — наконец вопит кто-то, тыча в моюсторону здоровенным нательным крестом, на полкило драгметалла, не считаякаменьев. Нет слов, всё освящено в церкви, но понятие хотя бы элементарноговкуса, хоть в какой-то мере, должно быть у человека? И чего мне крестпоказывать, если коснуться им меня все равно никто не посмеет. Чуют, что усамих рыльце в пушку, а значит, и в крест не верят по-настоящему. Я молча, неотвлекаясь, протянул руку к верещащей жертве и напомнил:
— За две победы подряд при выборах в краевую Думу ты прилюдноклялся заложить душу. Залог был принят. Мы определили тебе три года, безпролонгации и права расторжения договора. Устная форма давно принята к исполнению, как и просто мысль озвученная. Классические договора с печатями и подписьюкровью уходят в прошлое. Собирайся, грешник…
Все практически окаменели. Я отчётливо слышал, как их сердцастараются биться потише и пореже. Ага, кроме животного ужаса, оказывается, исовесть хоть у кого-то осталась. Плохо мы ещё работаем с населением, разсовесть ещё встречается… Абсолютно бесполезное и бессмысленное чувство, раньше его называли страх Божий. Имеешь его в душе, значит, не можешь поступитьплохо. Всё изменилось и, в большинстве своём, в выгодную нам сторону, но…
— Матерь Божья, Царица Небесная, заступись и помилуй! —неожиданно тонким фальцетом взвыл резко сдувшийся депутат, буквально на моихглазах худея на два, а то и три килограмма.
— Поздно.— Я протянул руку и крепко сграбастал его за загривок.—Молитвы уже не помогут…
— Господи… Иисусе Христе… — едва дыша, бормотал он, даже непытаясь вырваться. Это правильно, вырываться из моих когтей — себе дороже, носамое обидное, что именно в этот момент пика свершения правосудия его молитвабыла услышана…
— Отпусти его, нечестивый дух! — раздался за моей спиной густоймедоточивый голос.
Описать саму музыку, тон, вибрации и эманации этого голоса несмог бы никто. В нём было всё — сила, нежность, мощь, нега, властность, забота, полнозвучие и совершенно невероятный мурлыкающий тембр, западающий в сердце рази навсегда. Голос ангела!
— Отпусти его, Абифасдон!
— Отвали, Альберт, он мой,— всё ещё беззлобно огрызнулся я, дажене поворачивая головы. Я не был бы демоном, если б не узнал своего крылатогодруга по одной манере построения речи. Только бы он действительно отвалил… Но это же Альберт!
От тяжёлого пинка коленом в зад я пролетел через всё помещение, выпустил из рук грешника, пробил головой стену и рухнул в бассейн, умудрившисьрасколотить рогами кафельные плиты на дне… Бы-ды-мсь!
Больно… и обидно. Даже трудно сказать, чего больше. Наверное, всё-таки обиды. Потому что, по большому счёту, демон всегда проигрывает ангелу.Нас так и планировали, ещё при создании, а то дурацкое восстание на небесахлишь подтвердило эту аксиому. Я снова и снова прокручивал старые кадры в отупеломмозгу, когда полчаса спустя сидел в угловом баре, накачиваясь русской водкой, вполной уверенности, что он сюда придёт.
Мой светлый друг заявился, чуть усталый, в свободном пиджаке иджинсах с вышивкой. Внешне Альберт напоминает отпетого культуриста, ночующегов спортзале, сидящего на протеиновых батончиках и умывающегося коллагеном.Глаза голубые, волосы светлые, бобриком, само лицо скорее даже женственное, ноэто обманчивое впечатление. Он служит в отделе Быстрого Реагирования или ПоследнегоСпасения. То есть в тех редких случаях, когда Господь, по своей личнойнеисповедимой воле, даёт грешнику ещё один шанс на искупление. Вот тогда ипоявляются такие, как Альберт, чтобы при всех показательно отпинать таких, какя…
— Извини.
— Пошёл вон, подонок…
— Извини, Абифасдон.— Он виновато пожал огромными плечами, ибармен привычно поставил перед ним бокал грейпфрутового фреша.— Ты сампонимаешь, у нас такая работа…
— Да пошёл ты с этой работой! Почему я никогда не пытаюсь отбитьу тебя праведника?!
Альберт не ответил, этот гигант вообще немногословен. На моёмчеловеческом лице сияли ссадины, синяки и мелкие порезы, я выглядел молдавскимрабочим, из любопытства сунувшим голову в бетономешалку.
— Ему решили дать последний шанс. Он спонсировал ремонт двуххрамов. "
— Из своего кармана, что ли? — уже куда более вяло продолжалворчать я.— Ты сколько столетий на земле, ещё не привык к тому, что вседепутаты — гады?! Это наш контингент, наше стадо… В конце концов, этим мытоже исполняем ЕГО Божественную волю!
— Не все гады…
— О да! Но это как раз тот случай, когда исключение подтверждаетправило. Вот скажи мне честно, положа руку на сердце, или что там у вас ещё, тысам понимаешь, что он — мой?
Альберт кивнул. Бармен, сочтя его кивок одобрением, тут жевыставил второй стакан фреша. Мне оставалось тупо глотать водку и пристальнорассматривать ползущую по столу муху. Самое подходящее интеллектуальное занятиедля побитого демона…
Он прав. И я тоже прав. Но он прав больше, потому что егоначальство выше, приказы не обсуждаются, Свет побеждает Тьму, и если самыйзакоренелый грешник в последний момент, уже умирая на кресте, за один мигсочувствия попадает в рай, то не мне и не Альберту рассуждать о депутатскойнеприкосновенности…
— Он же проколется… Не перестанет грешить. Нет, я не к тому, начьей стороне справедливость, просто… обидно…
— Понимаю.
— И, кстати, что, без рукоприкладства тоже никак нельзя?! Ты бымог просто приказать мне, и я всё равно бы ушёл. Зачем вся эта показуха с драками, разрушениями, игрой на публику…
— Абифасдон,— мой друг печально посмотрел мне в глаза,— ты самвсё знаешь. Это происходит не в первый раз. Мне очень жаль. Хочешь, позвонютвоей жене?
— Нет, пожалуй, её не стоит тревожить в таком состоянии…
— В каком?
Короче, я был слегка расстроен, чуточку выпивши, поэтомурассказал ему всё. Абсолютно всё! Начиная от любвеобильного типа вмногоэтажке, его советов и моих результативных действий до того, что Азриэллауже месяц, скорее всего, как беременна, и самое весёлое, что у нас может родитьсячеловеческий детёныш. И назовём мы его — Маугли! Тьфу, клинит меня сегодня, причём по всем направлениям…
— У вас будет ребёнок?!!! — на непередаваемо тихой ноте истерии ивосторга одновременно выдал Альберт, махом заглатывая содержимое моей рюмки сводкой. Обычно они не пьют. И не потому, что «Догма» запрещает. Просто алкоголь— наше изобретение, а ангелы дьявольские штучки не особо жалуют.
— Ты счастливейший из демонов, Абифасдон! Несказанно рад затебя! Если бы я ещё умел завидовать…
Тоже верно. Завидовать мой друг совершенно не умеет, это чувствоу него не запрограммировано при создании. С нашим Владыкой, как вы помните, произошёл сбой. Он завидовать умел, с чего всё и началось…
— Теперь я понимаю, как виноват перед тобой.— Альбертторжественно встал, выпрямляясь во весь свой немаленький рост, его голубыеглаза горели, как блуждающие огни святого Эльма.— Азриэлле нельзя волноваться, тыдолжен беречь и лелеять ее, всегда возвращаясь в дом победителем и героем!
— Хорош герой с таким синюшным бланшем вполлица.— Я осторожнопотрогал саднящий синяк, но ангел продолжил.
— Мне нужна ровно минута.— Он достал из пиджака новенькийсмартфон, что-то проверил и быстро кивнул мне: — Собирайся, идём!
— Депутат сорвался? — не сразу поверил я. Это же мой клиент, мой!
— Да,— лучезарно улыбнулся Альберт. Мы выбежали из заведения, едва ли не держась за руки, как две счастливые школьницы. Не забыв, разумеется, оставить смятую тысячу на столе. Деньги — зло, а поэтому демоны всегда платятпо счетам! Ангелам это необязательно, их и так все любят…
Мой видавший виды джип стоял рядышком, за углом, но Альбертшироким жестом пригласил в свой роскошный «бентли». Он может себе такоепозволить, «служба спасения грешников» никогда особо не бедствовала. А, ладно, это я из зависти, не слушайте… Мой друг хоть и ангел, но машину водит какбог!
Мы буквально летели, едва касаясь колёсами асфальта, дорога велак мосту, потом за переезд, в сторону «городка нищих». Во многих местахбескрайней России именно так называют уголки, где строят сногсшибательныекоттеджи новые хозяева жизни. Угадайте, кто чаще навещает их обитателей, я илиАльберт? Вопрос риторический…
— На чём спалился?
— На девчонке.
— Решил отпраздновать «чудесное избавление» и переувлёкся,—злорадно хихикнул я.— Держу пари, дурочке нет пятнадцати, решила посмотретькрасивую жизнь, родители не в курсе, й у ваших на неё свои, далеко идущие, планы.
Ангел молча кивнул. Я с трудом удерживал спокойное выражениелица, хотя внутри едва не лопался от восторга. Охота! Самое сладкое, самоежеланное, первобытное чувство, заставляющее вскипать кровь,— охота зачеловеком! За той добычей, что у меня уже вырвали из когтей, но она оказаласьнастолько глупа, что сама даёт мне второй шанс. А я второго шанса не дам…
Мы кинематографично развернулись у высоких металлических ворот.Вышли, разминая руки, как перед спаррингом в боях без правил. Альбертухоженным пальчиком нажал кнопку звонка…
— Кто? — хрипло раздалось из динамиков.
— Доложите Николаю Степановичу, прибыл тот самый ангел, чтооказал ему услугу. Пропустите.
— А второй?
— Это со мной.
Ангелы никогда не врут. Если бы охранник правильно задавалвопросы, мне бы вовек туда не попасть. Но уже через минуту ворота открылисьбез скрипа. Добро пожаловать… Быкообразный мальчик с недоверчивым выражениемтак называемого лица (слово «рыло» подошло бы больше) остановил на мне взгляди жестом потребовал поднять руки.
— Оружие есть?
— Есть! — Я показал ему оттопыренный мизинец, мгновением позжетем же мизинцем впечатав идиота в кирпичный забор на противоположном концедвора. Мы, демоны, все такие крутые! Альберт даже не обернулся. Он и так знает, что при желании может повторить подобный трюк со мной. Ангелы, они такие…
На шум из дверей дома выбежали ещё двое коротко стриженныхиндивидуумов с пистолетами под мышкой. В кого это они собрались стрелять, вангела и демона?!
— Стоять! Стоять, это частная территория!
Один упал на колено, другой стрелял, вытянув руки и отклячивзадницу, как полицейские в американском кино. Палили одновременно и слаженно, чувствовались суровые часы тренировок на стрельбище и в тире. Лично я от пульпопросту увёртывался, это несложно. Альберт их вообще не замечал. То есть пулиот него даже не отскакивали, а как-то странно вязли в воздухе за парумиллиметров до его одежд и вяло падали наземь. Врукопашную охранники разумноне пошли, а ещё говорят, что у «горилл» нет мозгов!
В прихожей нас никто не встретил, в гостиной пьянствоваласмешанная группа разных слоёв населения, демонстрируя истинные ценностироссийской демократии — ухоженные бандюки и именитые бизнесмены тискали дешёвыхуличных девок. На большом жидкокристаллическом экране резвились красоткиклассических фильмов Тинто Брасса. В одной серии, кстати, снималась и моя Азриэлла.Помните, там ещё была большая газетная шумиха, когда трое актёров умерли оторгазма во время съёмок? А, неважно…
— Абифасдон… — Ангел укоризненно покачал головой.
Я снова молча подёргал его за рукав, просительно заглядывая вглаза. Они же всё равно грешники, а у меня сегодня явный стресс из-занедостатка положительных эмоций. Ангел посмотрел на часы, подумал и чутьзаметно улыбнулся:
— У тебя ровно три минуты.
Ха! Да это почти половина вечности! За указанное время я успелразбить все стёкла, оборвать обои, залить полы, обгадить потолок, обритьдевиц, раздеть мужиков, спрыснуть всех пивом, облепить мукой и сахаром, да ещёсрочно вызвать милицию, ОМОН, «скорую» и врача-ветеринара на дом. Убиватьникого не стал, не за этим пришёл. В конце концов, даже если все мои шалостивыглядели скорее проделками беса, чем демона, зато я отвёл душу! Причём чёткоуложившись в отведённый мне лимит времени — три минуты.
— Ты настоящий друг, Альберт!
Он церемонно поклонился, и мы прошли на второй этаж. Крики внизунабирали мощь, переходя в неконтролируемые вопли по мере осознания народомвсего, что с ними только что произошло. Надеюсь, все вызванные службы тожеприбудут вовремя, иначе неинтересно…
Нужную дверь нашли сразу. Вошли без стука. То есть ангел простонажал на дверь плечом, и она выпала внутрь комнаты вместе с замком и петлями.
— Я очень огорчён, Николай Степанович…
В пошло-розовой спальне горели ночники, на бессмысленно широкойкровати, в углу, скорчилась под одеялом взлохмаченная черноволосая девчонка, наш депутат в банном халате замер с бутылкой шампанского и двумя фужерами. Вего глазах попеременно мелькали страх, похоть, гнев, раздражение и недоуменная обидана столь бесцеремонное вторжение.
— Извините, что не вовремя,— счёл возможным вмешаться я.— Но мыс вами в прошлый раз не договорили. Час уплаты пробил…
— Я не… ничего не было! — Спрыгнув на фальцет, отпетый грешникпопытался откашляться и вновь овладеть голосом.— Я не понимаю, на какомосновании этот тип смеет сюда вламываться? Я не потерплю здесь присутствия нечистого! И вы как ангел обязаны сию же минуту…
— Она девственница,— величаво кивнул Альберт, указуя взглядом надевочку.
— К тому же несовершеннолетняя,— добавил я.— А это ужеполновесная статья плюс попытка споить алкоголем вкупе с лживыми обещаниямипомочь её родителям с восстановлением на работе, её сестре с поступлением винститут, а ей самой с карьерой актрисы и главной ролью в кадетско-ранетскомсериальчике. Ничего не упустил?
— Я её не тронул!
— Но собирались.— В глазах ангела сверкнул отблеск мечаархистратига Михаила.— Ваше недостойное желание сместило стрелку весов. Онтвой, Абифасдон…
— Не-э-эт! — Депутат грохнулся на колени, вытащил дорогущийкрестик на массивной цепи, истерично вопя: — Господи, иже еси на небес… си, якаюсь… я… же… же, блин! Короче, двести тысяч баксов на храм! И ещё вдетский дом! Ну куда ещё… хотите, просто вам?! Вот, прямо здесь, сейчас, двабрюля по хрен знает скока каратов! А вы их на благое дело… это ж не взятка! А я… я…
Мне пришлось заткнуть ему рот углом одеяла. Альберт вывелвсхлипывающую девочку из комнаты. За окном слышались далёкие гудки спешащихмилицейских сирен. Надо уходить…
— Добро пожаловать в ад, смертный!
… Вот, собственно, и всё. Когда я вышел из ванной, освежившийся, отдохнувший, захватив палку и плеть, моя жена тихонечко всхлипывала на кухне.На чёрной скатерти лежал огромный букет белоснежных роз. На нежных лепесткахещё вздрагивали капли влаги, аромат царил просто божественный. Как ни верти, ноиначе не скажешь…
— Только что передали, контрабандой. Сверху.— Азриэллавсхлипнула и вытерла нос кончиком хвоста.— Это твой Альберт, да?
— Да,— уверенно кивнул я, на всякий случай держась подальше.— Ваду такого не достать. Я сегодня… в общем, я рассказал ему о тебе. Ангелы немогут иметь детей, но он искренне рад за нас. Если хочешь, я это выброшу…
— Нет...— Она осторожно коснулась толстого стебля кончиком когтя, задумчиво сорвала и прожевала один бутон.— Восхитительно! Как думаешь, если мырешим крестить ребёнка, то у него будет двойная защита сил Света и Тьмы?
— Возможно. Зато я точно знаю, кто будет самым лучшимкрёстным…
P. S. Угадайте, как воспринял это Альберт? Не угадали… Да он меня чуть не задушил!
P. P. S. От радости…
Комментарии (0)
RSS свернуть / развернутьТолько зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.